Мой дед Мочульский Константин Гаврилович

(из польского рода Мочульских герба Холева - Moczulski godło Cholewa)

Герб Холева (польск. Cholewa) — польский дворянский герб, впервые упоминаемый в 1408 и включающий 113 родов, в том числе род Мочульских

(выписка из списка дворянских родов, внесённых в Гербовник дворянских родов Царства Польского)
 

Год и место рождения дедушки              – 1865 год, место не известно (Польша, Белоруссия?).

Год и место смерти                                 – 1942 год, ноябрь, с.Хуторок Армавирского района Краснодарского

                                                                   края (период немецкой оккупации).

Срок жизни                                             – 77 лет.

Национальность                                      – поляк.

Социальное происхождение                    – из обедневшей дворянской семьи. Родители оставили ему весьма  

                                                                   скромное поместье (Польша, Белоруссия?).

Социальное положение                          – до революции 1917 года (согласно аттестата, выданного помещиком И.Х. Колодьевым от 12.11.1912 [1]) работал лесным объездчиком (Новоборисов, Минской губернии), то есть был служащим. После революции мало мне известно, во всяком случае до выхода на пенсию работал в совхозе счетоводом, то есть был мелким советским служащим.

Образование                                           – неизвестно, но, как это станет далее ясно, не ниже среднего.

Жизненный путь Константина Гавриловича мне известен очень приблизительно. Имел от родителей небольшое наследство (вроде бы поместье), которое по молодости прогулял, промотал. Вроде как типичное поведение мелкопоместного дворянского (шляхетского) отпрыска. Оказался где-то в Белоруссии без средств к существованию, нанялся к помещику лесным объездчиком. Поселился на квартире у хозяйки, имевшей маленькую дочь Альджбету (Елизавету). Вот эту девочку, по словам моей мамы Зинаиды Константиновны, он якобы «вырастил» и женился на ней где-то вначале ХХ века, приблизительно в 1901 году. Ему к тому времени уже было 36 лет, а юной жене 16 лет.

В Белоруссии семья жила примерно до 1912-13 года. Здесь родились все дети (Нина, Галина, Лида и Валентин) кроме последней и младшей Зинаиды, моей мамы. Затем снялись и поехали в Сибирь. Зачем, почему неясно. Может быть отъезд этот как-то связан с I мировой войной, но боевые действия начались только в 1914 году!?

В Сибири семья очутилась в Омской области, с. Волчье, где и родился последний ребенок – мая мама. Гражданскую войну семья пережила в Сибири. Одно из сибирских воспоминаний моей мамы. По улице на подводах везут мерзлые трупы красноармейцев, много подвод. Мама приткнулась к окну деревенской избы, с любопытством смотря на это страшноватое зрелище. К окну подошла и бабушка Елизавета Константиновна. Мама резко повернулась к ней и наткнулась лбом на лезвие секиры. Остался шрам, а эпизод запечатлелся на всю жизнь.

После гражданской войны, где-то в 1922-23 годах семья снимается и уезжает на благословенный юг, к теплу – на Северный Кавказ. Ехали в Апшеронск (городишко на ветке Армавир-Туапсе, недалеко от Майкопа). Видимо наслушались чьих-то прельстительных рассказов о райской жизни в тех местах. Революция и гражданская война перекроили, перетряхнули всю страну и пошла великой миграции людей в поисках лучшей доли. Но не доехали до благословенного Апшеронска.

Беда в дороге обокрали. Константин Гаврилович все деньги от проданного в Сибири имущества спрятал в сапог. По дороге к деду прилип какой-то попутчик, вида вовсе не босяцкого, все разговоры разговаривал с дедом. Верно подметил слабину деда – вести умственные разговоры с хорошим человеком. В общем втерся в доверие. На одной из станций дед вышел на перрон купить что-либо из еды и достал деньги из сапога, положил в нагрудный карман, показал деньги. А когда захотел расплатиться за покупку, то не денег в кармане не нашел. Исчез и разговорчивый попутчик. Семья оказалась в отчаянном положении – все деньги ухнул ворюга. Помогли как водится добросердечные попутчики – собрали немного средств. Но доехать до заветного Апшеронска уже не удалось, пришлось встать наугад – на станции Кубанская, с. Хуторок.

В Хуторке был совхоз. Вот и устроились в тот совхоз на работу. Сперва семью послали на какое-то отделение, но позднее переехали на центральную усадьбу. Здесь и жил дедушка со своей семьей до конца, до своей смерти в 1942 году. Работал счетоводом, кладовщиком … Пенсионный возраст у него наступил в 1925 году (60 лет). Но вышел на пенсию позднее, в конце 20-х начале 30-х годов, когда государство уже организовало пенсионное обеспечение престарелых. Пенсия была откровенно мизерной, что-то рублей 16. Семью практически содержала бабушка Елизавета Константиновна, работавшая в столовой поваром. Во всяком случае до того, как ее разбил паралич в 1933 году.

Еще 10 лет (до 1942 года) прожили по видимому с помощью детей. Если я правильно понял, то с ними в этот период жила одна из старших дочерей Лидия с дочкой Галиной и сыном Валентином. В последние годы жизни (года 1938-39) дедушка Константин Гаврилович практически ослеп. Умерли оба – и Константин Гаврилович, и Елизавета Константиновна – зимой 1942-43 года (в ноябре) одновременно, с разницей в 2 дня: сначала Елизавета Константиновна, а затем и Константин Гаврилович. Смерти вроде бы содействовала сама ситуация присутствия немцев – был какой-то испуг…

Характерные черты внешности и личности Константина Гавриловича, почерпнутые из рассказов моей мамы Зинаиды Константиновны.

Внешность деда мне лично не памятна. Сужу по фотографии. Высокий рост, худой, сутулый, остренькие немного вислые усы навылет, волосы ежиком, лицо не крупное, пожилого, не очень здорового человека, глаза внимательные, островатые. Крепким здоровьем не отличался: слабые легкие, кашлял, отхаркивался. За здоровьем следил, беспокоился – старался питаться сытно, ел жирную пищу, но не полнел.

Привычки и наклонности

Курил трубку, любил хорошую компанию – посидеть, пошутить, быть в центре внимания. Играл на скрипке, писал стихи (стихотворение посвященное мне приводится в конце этого описания). Писал в газеты, журналы (Батрачка), даже переписывался с М.Зощенко. В молодости крепко пил, но бросил. Вот как это произошло, со слов моей мамы. Было это где-то в Белоруссии. Константин Гаврилович с тяжкого похмелья, страдая и трясясь от похмельного озноба, сидит у двери шинка с раннего утра, ждет когда еврей откроет свое заведение. Мимо идет странница-богомольница, видит сидит молодой мужчина в жалком виде, трясется с похмелья. Стала молиться, причитать и вышло что-то вроде заговора. Константин Гаврилович почему-то перестал трястись (исчез похмельный озноб) и также вдруг решил бросить пить. Встал, махнул рукой и ушел домой. С тех пор и не пил, хотя бутылки все-таки побаивался.

Черты характера

Польский, в чем-то остаточно дворянский, гонор, большое самолюбие, артистичность. Живой общительный, доверчивый, несколько наивный человек. тянулся к людям образованным, культурным, по возможности только с ними водил компанию. Был женолюбив, даже в преклонном возрасте мог поухаживать за женщиной. На этой почве бывали довольно громкие ссоры с женой. К детям был очень строг: требовал беспрекословного выполнения своих требования (несколько деспотичен). И дети его боялись, конечно до определенного возраста. Но каким-то целенаправленным воспитанием не занимался.

Моя мама рассказывала, как однажды его знакомый поляк обратился к ней на польском языке. Мама ничего не поняла. Знакомый обратился к деду с недоумением, почему он не учит детей родному языку. Дед что-то ответил по польски на том разговор и закончился. Думаю, что это, с одной стороны, было связано с фактом большинства дочерей в семье – все равно выйдут замуж, отрезанный ломоть. А с другой, что уж воспитывать, при новой власти благородное воспитание вовсе не в чести, да и пусть не раздваивается - полька она или русская. Тут много что намешано – и внутреннее пренебрежение к своим детям не очень благородного (по матери) происхождения и просто душевная лень эгоистического происхождения. Господи, еще заниматься индивидуальным воспитанием этой кучи детей в условиях перманентной бедности - когда, зачем?.

Тем ни менее он не был злым человеком, скорее был добрым, насколько это возможно для человека эгоистического склада. Очень показательны в этом отношении следующие факты. Отрывок из воспоминания мамы. Голодное начало 30 годов. Северный Кавказ, Краснодарский край, с. Хуторок.  Бабушка поджарила дедушке картошку с салом (страшная редкость, повезло по случаю). Дедушка жадно и быстро ест, съедает все без остатка. А за спиной моя мама (девочка 14 или 15 лет) сидит на кровати, поджав ноги, с тоской смотрит – мучительно хочется есть. Господи, хотя бы кусочек оставил. Голод страшная вещь, но эгоизм очевиден.

С другой стороны, в голодные годы коллективизации, когда люди умирали пачками и на богатом Северном Кавказе, семья Мочульских подкармливала беспризорных детей как могла. В этой многодетной просто бедной семье было воспитано кроме своих 5 детей еще 3 ребенка – двое мальчиков и одна девочка. Вот одна жизненная деталь того времени. Один из мальчиков приемышей, став солдатом, отступая вместе с армией под напором вермахта, сумел забежать на минутку к своим приемным родителям в Хуторке - попрощаться.

Далеко не каждая советская семья была способна на такое. Но мне кажется, что инициатива здесь принадлежала в первую очередь бабушке Елизавете Константиновне. Дед, натура артистического склада, человеки впечатлительный, был скорее жалостливый, чем истинно добрый. Он просто не очень возражал своей жене, когда она предлагала приютить чужое голодное дитя. Бабушка была действительно добрым человеком, но об этом далее.

Свою жену, Елизавету, дедушка совершенно очевидно искренне любил. Но тем ни менее, по видимому, считал ее все-таки человеком низшего сословия, которую он некоторым образом осчастливил. Он вполне сознательно уже в зрелом возрасте (после 35 лет) подобрал себе, вырастил и воспитал (приучил к себе) будущую жену, которая была на 22 года моложе его. Как ни крути это был точный, трезвый (где-то даже циничный) расчет – она будет ему (человеку благородному образованному старшему) всегда верна и благодарна. Будет всю жизнь ему служить, облегчит ему эту мерзкую жизнь, бороться с которой ему не очень хотелось. Так и получилось. Семейный воз и его самого всю дальнейшую жизнь тянула жена – нянька, прачка, кухарка, преданная женщина и мать 4 его детей (это только собственных, а приемные еще!).  Такой эгоизм весьма характерен для натур художественного склада.

Обобщающая характеристика

Вырисовывается образ последнего, крайнего отпрыска незнатного шляхетского рода, разорившегося, в революцию окончательно потерявшего социальную роль человека благородного происхождения. Однако зла на советскую власть не имел. Как это бывает, артистизм натуры, большое самолюбие и ранимая доверчивость соединялись у него с житейской непрактичностью, откровенной наивностью. Писал стихи посвященные Ленину, Сталину. Совсем не понимал, что творится в стране, где нескончаемой чередой идут чистки, аресты, расстрелы – наверно новая власть борется со своими врагами. К жесткой житейской борьбе за место под солнцем дед был не способен – ни до, ни после революции. Всю жизнь тянулся к благородному прекрасному. Считал свое положение мелкого служащего незаслуженным, недостойным, но иного добиться не умел и не хотел, не был способен.

В общем жизнь человека воспитанного, с задатками художественных способностей, но не нашедшего своего места в быстро и круто меняющемся обществе - разрушавшейся царской и новой советской России. Не очень удачная, в чем-то несостоявшаяся, но по тем временам совсем неплохая жизнь достаточно порядочного доброго интеллигентного человека.

На мое рождение в июле 1940 года написал стихотворное завещание. 

К.Г. Мочульский

К новорожденному внуку своему

Юрию Вадимовичу КОРХОВУна память

           I.

Явился на свет

Чудо младенец,

Или будет поэт,

Или земледелец.

          II.

А кем он будет

Только судьбе известно

Но все же малютка

Очень интересный.

          III.

Чудный красавчик

И милый детина,

Что только и радоваться

За такого сына.

          IY.

Я тоже горжусь

Потомством своим

Любуюсь всем сердцем

Внучком дорогим.

           Y.

Целую его заочно

И шлю ему привет

Желаю ему счастливой жизни

До глубоких лет.

          YI.

Еще скажу в заключение

Несколько фраз

Пусть он работает на славу

Для всех народных масс.
 (любопытная метка времени ЮК).

          YII.

Итак мой милый

Внучек дорогой

Храни себе на память

Этот стишок мой.

          YIII.

И меня будешь видеть

Только на портрете

А уже меня лично

Не будет на свете.

 Прости меня, дедушка, если в чем-то исказил твой образ!